08.04.2019
О важности исламских институтов или боснийский случай «либерального ислама»

В статье «Хотите культивировать либерально-европейский ислам?» Риада Асимович Акйол утверждает, что в таких странах, как Босния, Албания и Турция «толерантный европейский ислам уже существовал веками». В подтверждении этого аргумента она ссылается на социологическое исследование организации «Pew Research Center», проведенное в 2013 году, в соответствии с которым большинство мусульман в Боснии, в отличии от их единоверцев в Пакистане и Египте, выступают против таких методов как забивание камнями прелюбодеев и казни вероотступников. Автор, которая сама является боснийкой, объясняет это фактом влияния «прогрессивных богословов и интеллектуалов». По ее мнению, результаты данного исследования являются «свидетельством совместимости ислама и современной Европы».

Предлагая важную информацию об истории боснийского меньшинства, часто игнорируемого в более широком контексте европейских мусульман, и напоминая о богатой традиции исламских интеллектуалов Боснии и Герцеговины, автор, тем не менее имеет тенденцию идеализировать сложную историю боснийских мусульман, которые находились в непростом положении между такими политическими тяжеловесами как Османская империя, империя Габсбургов и коммунистический режим. Очевидно, что боснийские мусульманские интеллектуалы не были изолированы или оторваны от недавно возникшего глобального исламского дискурса. Например, вскоре после того, как Габсбургская монархия аннексировала Боснию и Герцеговину, в одном из первых исламских журналов, Al -urwah al-wuthqa, который издавался известным египетским мусульманским богословом Мухаммадом Абдо, были опубликованы дискуссии между ним и имамом из боснийского города Травник. Это свидетельствует о том, что боснийские мусульмане оставались частью глобального исламского дискурса.

Встреча боснийских мусульман с Габсбургской монархией породила разные реакции среди мусульман этого региона: от призывов к вооруженному сопротивлению до подчинения. Важно отметить, что история мусульманских кампаний, борющихся за автономию, от «Исламского сообщества в Боснии и Герцеговине», созданного в 1882 году, до других последовавших за ним организаций, является примером поиска самоопределения, которому могут поучиться мусульмане остального мира.

Этот опыт актуален, потому что сегодня мы наблюдаем, что политические решения в отношения ислама в Европе, например, такие как политика Президента Франции Эммануила Макрона, о котором кратко упоминает Асимович Акйол, вызывают много вопросов. То, чего хочет Макрон (чья стратегия сродни политике в отношении ислама нынешнего правого австрийского правительства) – это ислам, управляемый государством. Вводимые некоторыми европейскими правительствами такие понятия как «европейский ислам» или «ислам с европейским отпечатком» направлены не на поддержку мусульманских сообществ и не на то, чтобы реализовать инклюзивную политику по отношению к мусульманам, основанную на свободе религии в качестве основного права человека.

Эти попытки европейских национальных государств говорят о том, что ислам рассматривается ими как неевропейская или даже антиевропейская религия, которую необходимо переработать. Самые ранние следы этой тенденции можно найти в протоколах и внутренних обсуждениях, проведенных Бенджамином фон Каллай (1839 - 1903), который одновременно занимал пост министра финансов Австро-Венгерской империи и губернатора Боснии и Герцеговины. Его стратегия управления мусульманами была в равной степени вдохновлена ​​христианской евангелизацией и колониальными обычаями, унаследованными от европейцев в Северной Африке. «Модернизация Боснии и Герцеговины» для него стала эвфемизмом «де-исламизации мусульман», во многом и сегодня мы можем наблюдать подобное в дискурсах об исламе и мусульманах, где ислам искажен и представлен как символ антимодернизма и отсталости.

Тем не менее, Асимович Акйол высказывает одну важную мысль, которую я хотел бы развить здесь. Она утверждает, что на примере Боснии мы видим, что институционализированная форма ислама может быть очень успешной, поскольку единая структура, подобная церкви, позволяет стать сильным игроком в политической сфере. Кто-то может не полностью согласиться с понятием «централизации» ислама, учитывая, что исламская эпистемология скорее предложила бы плюверсальность вместо универсальности, что означает, что отличительной чертой исламского мира является проявление различных пониманий ислама. Другими словами, в плюралистичном исламе всегда доминировало сопротивление призывам к единому толкованию. Тем не менее, по мнению автора, боснийский опыт построения централизованного мусульманского института – «Боснийской организации исламских религиозных дел» – помог не допустить кризиса.

Хотя автор утверждает, что такая система не может быть воспроизведена в других контекстах, кроме самой Боснии, однако я думаю, что это именно то, чему мусульмане всего мира – от стран с мусульманским большинством до мест, где они образуют меньшинства – могут научиться в Боснии. Тот факт, что «Боснийская организация исламских религиозных дел отличается тем, что она независима от государства», может быть даже самым важным аспектом, достойным подражания. И для этого есть много причин:

Во-первых, самоопределение, которого боснийские мусульмане рано достигли, принимая во внимание тот факт, что в организационном плане они были отрезаны от Османской империи, был ключевым аспектом успешной организации централизованной организации. Хотя существует миф о том, что Австро-Венгерская империя после аннексии была толерантна к своему новому мусульманскому населению, тем не менее мусульманам пришлось бороться за свои права, основанные на самоопределении и самоуправлении. Знаменитый закон об исламе 1912 года, который юридически признал ислам, является лишь одним из результатов не прекращавшихся усилий боснийских мусульман, направленных на то, чтобы получить в своем собственном регионе те же права, что и другие религиозные группы. Цель мусульман сегодня организовать свои дела так, чтобы они не зависели от динамики политических процессов. Разнообразные выражения ислама, которые являются следствием этой независимости, позволят мусульманами быть более гибкими в современном мире.

Во-вторых, европейские государства в настоящее время усердно работают над тем, чтобы определить, как должен выглядеть «европейский ислам», фактически очерчивая границы принятого и непринятого мусульманского поведения. Эти попытки едва ли вписываются в картину свободы религии как основной европейской ценности, которую эти правительства часто декларируют.

Следовательно, Европе больше нужны не те мусульмане, которые некритически поддерживают лозунг европейского ислама – даже если это происходит, опираясь на Тарик Рамадана или Бассама Тиби и их различные представления об европействе. Скорее всего, Европа нуждается в мусульманском контингенте, который может критически участвовать в этих обсуждения и напоминать Европе о ее самопровозглашенных ценностях. Учитывая многочисленные ограничения, с которыми мусульмане сталкиваются, от запрета хиджаба до запрета на халяльный забой скота, мусульманам Европы следует бороться за проявление религиозной свободы.

В-третьих, возможно, что мусульмане могут сыграть важную роль в Европе, чтобы Европа реализовала свои собственные секулярные ценности. Во многих европейских странах христианские церкви по-прежнему пользуются привилегированным статусом и по-разному связаны с государством, на этом фоне мусульмане справедливо чувствуют себя обделенными. В этом смысле, объектом подражания того, какой должна быть светская модель, вполне могут быть Соединенные Штаты, где, с одной стороны, государство и церковь гораздо более жестко разделены, но, с другой стороны, религия все же занимает заметное место в обществе.

Это могло бы защитить мусульман от неоднократных попыток европейских государств ограничить их религию, то есть ограничить права на реализацию принципа свободы совести.

Фарид Хафез

Источник: https://www.themaydan.com/2019/01/bosnian-case-liberal-islam/